Прокофьев Сергей Сергеевич

СКИФСКАЯ СЮИТА «АЛА И ЛОЛЛИЙ»

Посв. основателям «Вечеров современной музыки»
В. Каратыгину, И. Крыжановскому, А. Медему, В. Нувелю и А. Нуроку

СОЧ. 20 (1915)
1. Поклонение Велесу и Але.
II. Чужбог и пляска нечисти.
lll. Ночь.
IV. Поход Лоллия и шествие Солнца
Первое исполнение — 16 января 1916 г. в Петрограде
под упр. автора

«Сюита «Ала и Лоллий» — нечто неслыханное и неизъяснимое, во всяком случае, со времен Бородина... Как могла проснуться в юноше, нашем современнике, душа язычника-степняка с его культом светлых и темных сил природы — в этом извечная тайна творческой интуиции! Точно и христианства не было, и как будто теперь вокруг нас бурлят и волнуются эти «черноземные» , не отлепившиеся от земли трепетные и жуткие, соприкасающиеся с хаосом силы» . Так писал Б, Асафьев после премьеры «Скифской сюиты» , после того памятного дня, когда ошеломленная публика резко разделилась на восторженных почитателей творчества Прокофьева и ярых его противников.

История создания «Скифской сюиты» такова. Когда летом 1913 г. Прокофьев был в Лондоне, известный русский антрепренер Дягилев предложил ему написать балет на «русский сюжет, сказочный или доисторический. По возвращении в Петербург композитор, следуя советам Дягилева, вступил в контакт с молодым поэтом С. Городецким. «Городецкий откопал несколько удачных скифских образов, — вспоминает Прокофьев, — но драматургическая выдумка ему не давалась, и лишь после многих встреч мы кое-как сколотили сюжет, который озаглавили «Ала и Лоллий». По мере поступления материала я немедленно писал музыку» .

Содержание балета вкратце сводится к следующему. Древние славяне поклоняются богу солнца Велесу и деревянной идолице Але. Этим добрым богам противостоит злой и коварный Чужбог. Поддерживаемый дикими чудовищами, он хочет похитить Алу. На помощь Але приходит скифский богатырь Лоллий. И когда в неравном бою с Чужбогом ему грозит гибель, появляется всемогущий бог солнца Велес и поражает Чужбога своими испепеляющими лучами.

Зимой 1915 года Прокофьев выехал в Италию и познакомил Дягилева со своим новым сочинением. Дягилев забраковал балет, найдя сюжет надуманным, а музыку малоинтересной. Вернувшись домой, Прокофьев приступил к новой работе — балету «Шут» .

«Параллельно с сочинением «Шута» , — пишет композитор в автобиографии, — я пересмотрел эскизы «Алы и Лоллия» и нашел, что если выбросить ряд малоинтересных кусков, останется музыка, которую не стоит класть под спуд.

Эту музыку удалось распланировать так, что образовалась 4-частная сюита, в которой материал расположился приблизительно в том порядке, как и в несостоявшемся балете. Инструментовкой я владел уже в достаточной мере, чтобы взяться за большой оркестр и постараться выполнить ряд замыслов. Первые две части соркестровались с большой легкостью; над двумя последними я провозился гораздо дольше, зато и фактура у них гораздо интереснее; над заключительным восходом я просидел почти столько же, сколько над половиной сюиты. Зилоти пригласил меня подирижировать «Скифской сюитой» .

Сюита состоит из 4 частей и имеет определенную сюжетную линию, связанную с замыслом балета. Партитура сюиты громоздка: Прокофьев применил здесь четвертной состав оркестра с большим количеством добавочных голосов. Полностью использован богатый арсенал медных духовых и ударных инструментов. Однако оркестровые «излишества» , о которых так много писали в свое время, вовсе не являются самоцелью; композитору нужны были броские, «плакатные» средства, чтоб с максимальной силой воплотить картины буйного «скифства» , картины бешеной вакханалии, картины могучего расцвета природы.

I часть — «Поклонение Велесу и Але» — грандиозное «панно» , написанное крупными мазками и оркестрованное с нарочитой грубоватостью (лишь в конце колорит светлеет — мелодия, томно напеваемая флейтами, рисует образ Алы).
II часть — «Чужбог и пляска нечисти» впечатляет прежде всего первобытно-стихийной силой ритма и поразительной энергией;
III часть — «Ночь» — тонкий «импрессионистский» ноктюрн, выписанный мягкими, «воздушными» красками. Финал сюиты — «Поход Лоллия и шествие солнца» — ослепительная звуковая фреска, словно обжигающая своим неистовым красочным гулом. Здесь, по словам Асафьева,— «буйная воля, жажда жизни, здоровой, мощной, идущей напролом и ни перед чем не останавливающейся» .