Прокофьев Сергей Сергеевич

ПЯТАЯ СИМФОНИЯ, СИ-БЕМОЛЬ МАЖОР

СОЧ. 100 (1944)
I. Andante.
Il. Allegro marcato.
III. Adagio.
IV. Allegro giocoso
Первое исполнение — 13 января 1945 г. в Москве
под упр. автора

«В Пятой симфонии я хотел воспеть свободного и счастливого человека, его могучие силы, его благородство, его духовную чистоту», — так определил композитор замысел своего произведения. Созданная в тот период, когда война перешла в завершающую стадию и когда исход ее был уже предрешен, симфония имеет дальний прицел — она устремлена в грядущие годы. И все же, как всякое большое произведение большого художника, она всеми корнями связана с современностью. Музыка симфонии дышит волей и упорством, колоссальной уверенностью, спокойствием и мужественной силой.

Многое роднит образы 1 части с эпически величавыми страницами. музыки Бородина, Глазунова... Неторопливо разворачивается главная тема (воображение рисует бескрайнюю даль полей). Прокофьев делает этот мотив стержневым центром 1 части, носителем героической, величественной идеи. Другая тема (побочная) не контрастирует с главной, а скорее дополняет ее. Она звучит свежо и привольно, как полноводная песнь весеннего обновления. В результате столкновения и взаимодействия этих образных сфер происходит сближение лирики и героики. Венчает часть богатырская кода, где главный образ приобретает гимническую окраску. Так, в 1 части симфонии не только намечается, но и окончательно утверждается основная идея всего произведения.

Замысел II части чрезвычайно своеобразен. Беззаботное веселье; лукавая усмешка, добродушный юмор — таковы настроения, господствующие в начальном разделе скерцо. При повторном изложении (реприза) происходит существенная трансформация основного образа. Острая и задорная тема обратилась теперь в грозное, зловещее видение, в тупую, звериную силу... Между этими разделами помещен «пикантный» танцевальный эпизод, обрамленный двумя небольшими, удивительно рельефными «пасторальными» ритурнелями...

Поэтичное Adagio открывается одухотворенной темой огромной протяженности и грандиозного эмоционального размаха. Это лирика сдержанная, светлая и задумчивая. Порывистые динамические волны постепенно приводят к кульминации, где новая повествовательно-балладная тема звучит экспрессивно, настойчиво (этот эпизод перекликается с военными фрагментами оперы «Война и мир» ). С возвращением начального раздела вновь наступает успокоение...

Если две средние части симфонии были связаны с образами драматическими, конфликтными, то финал во многом перекликается с ее начальными страницами. Это подчеркивается уже тем, что композитор предваряет финал заглавной темой симфонии, олицетворяющей героико-эпическое начало. Общее настроение финала — поюношески восторженное, лучезарное.

В ритме веселого пляса звучит у солирующего кларнета живая и подвижная по-прокофьевски угловатая тема. Она постоянно выплывает на поверхность, цементируя тем самым всю схему строения заключительной части. Финал богат разнохарактерными образами. Тут и лирика, и мужественное благородство, и лукавая грация, и задорный юмор. Шумным потоком празднично-ликующих звучаний завершается эта монументальная симфония.

Следующая страница: Шестая симфония