Франц Шуберт

СИМФОНИЯ ДО МАЖОР (1828)

I. Andante. Allegro ma non troppo.
II. Andante con moto.
III. Scherzo. Allegro vivace.
IV. Allegro vivace
Первое исполнение в 1839 г. в Лейпциге
под упр. Ф. Мендельсона

«Гигантское произведение, отличающееся громадными размерами, и громадной силой, и богатством вложенного в него вдохновения...», — писал о симфонии До мажор Чайковский. Между тем, как и многие сочинения Шуберта, симфония была забыта и лишь в 1838 г. найдена Р. Шуманом у брата покойного композитора. Вот уже почти 200 лет она волнует мир мелодической красотой, поэтичностью образов. В музыке До-мажорной симфонии, кажется, запечатлена Австрия с ее природой, опоэтизированной художником «лесной романтикой» народных легенд, песен и танцев. Стихия танца, ритмика коллективного организованного движения роднит эту симфонию с Седьмой Бетховена.

Поэзия «лесной романтики» ощущается уже в начале симфонии, когда в тишине зала раздается отдаленный таинственный призыв валторн. Он разрастается в грандиозное Вступление и обретает торжественный, рыцарски-горделивый облик. I часть пронизана героико-романтическим порывом воодушевления. Отсюда устремленность движения, бурный, но светлый характер музыки, слитность традиционных разделов части. И первая, по-бетховенски фанфарная тема, и вторая, чуть меланхоличная, песенная, и пронизанная танцевальными ритмами разработка, и широко развитая реприза, где Шуберт, словно упиваясь красотой мелодий, повторяет их вновь и вновь; все охвачено единым восторженно-романтическим чувством увлечения и радости жизни.

II часть необычна. Вместо традиционного лирического раздумья — жанровая сцена, написанная широкой размашистой кистью. В ее богатой и разнообразной мелодике, весьма близкой венгерской народной песне, строгом ритме поступательного дви жения есть что-то от массового танца-шествия. Вместе с тем здесь нет картины народного веселья. Музыка поражает внутренней собранностью, серьезностью, ритмической дисциплиной, четкостью, ясностью форм.

Образы «лесной романтики» вновь оживают в Скерцо с его светотенью грузных басов и легкого, порхающего движения. В целом же Скерцо трактовано в танцевальном характере. Вальсовые ритмы легко ощутимы в его крайних разделах, а средний представляет собой откровенно простодушный деревенский лендлер, каких немало писал Шуберт. Так рождается типично романтическое сочетание фантастического и жанрового элементов.

Призывными кличами, стремительным темпом, водоворотом танцевальных ритмов, — всей своей праздничной атмосферой захватывает и увлекает Финал. Написанный с подлинно бетховенским размахом, он воспринимается как величественное воплощение образов народного немецкого эпоса.