Михаил Иванович Глинка

(1804 — 1857)

Чем дальше вглубь веков отходит от нас Глинка, тем отчетливее вырисовывается в исторической перспективе величественный облик отца и родоначальника русской музыкальной классики, чей светлый гений озарил весь путь развития нашего искусства.
Д. Шостакович

Светлый гений, «солнце русской музыки» — так часто говорят о Глинке. Его сравнивают с Моцартом и Пушкиным – художниками классически ясными и гармоничными. Для сравнения с Пушкиным есть и другое основание: подобно Пушкину в литературе, Глинка возвысил русскую музыку до передовых устремлений времени, положив начало классическому периоду ее истории.

Оперы «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила» заложили фундамент для расцвета национальной оперной классики, а содержащиеся в них хореографические сцены (II д. «Ивана Сусанина», III и IV д. «Руслана и Людмилы») открыли путь созданию русского балета. В операх Глинка проявил блестящий дар симфониста: увертюры, оркестровые антракты и эпизоды выделяются образной емкостью, динамизмом, отточенностью формы. Вершина симфонического творчества Глинки — оркестровые сочинения 40-х гг.: Арагонская хота, Ночь в Мадриде, Камаринская, Вальс-фантазия,

Все они написаны в сжатой, лаконичной форме 1-частной увертюры или фантазии. В их основе, как правило, подлинные народные мелодии — песенные и танцевальные («Для моей необузданной фантазии надобен текст или положительные данные», — признавался композитор). Характер образов — земной, конкретный, ярко живописный, Музыка воссоздает поэтические картины народной жизни, полные темперамента, залитые солнечным светом. Поразителен глинкинский оркестр — экономный, прозрачный, но красочный и гибкий, с поющими ветвистыми линиями голосов.

КАМАРИНСКАЯ, ФАНТАЗИЯ ДЛЯ ОРКЕСТРА НА МОТИВ ДВУХ РУССКИХ ПECEH (1848)

Первое исполнение — 15 марта 1850 г. в Петербурге под упр. Л. Маурера

«Случайно я нашел сближение между свадебной песнью «Из-за rop, гор высоких» и деревенскою плясовою Камаринскою, всем известною. И вдруг фантазия моя разыгралась, и я, вместо фортепиано, написал эту пьесу на оркестр под именем «Свадебная и плясовая».

Название «Камаринская» подсказано Глинке В. Одоевским. Пьеса построена наподобие рапсодии: медленный зачин сменяется стремительной музыкой танцевального характера. В основе первого, медленного раздела — степенно-величавая душевная мелодия свадебной песни. Оркестр поет широко и плавно, голоса сплетаются и расплетаются, как в русском народном хоре.

Иначе развивается мотив Камаринской. Здесь передан- дух инструментального народного искусства. Кажется, будто слышишь звучание балалаек, рожков, свирелей, волынок с характерными удалыми наигрышами, переборами и подхватами... Плясовая мелодия кажется неисчерпаемой в своих превращениях. Во всем этом бездна юмора, здорового, размашистого. Но перед нами не только картина народного веселья: в музыке Камаринской сказались исконные свойства русского национального характера — задушевный лиризм, смелость, широта, удальство.

«Какая поразительно оригинальная вещь! — писал о Камаринской Чайковский. — Русская симфоническая школа вся в Камаринской, подобно тому как весь дуб — в желуде». Справедливые слова! В небольшом произведении Глинке удалось сконцентрировать типичные черты народного музыкального мышления и осветить на многие годы путь развития русского симфонизма.

ИСПАНСКИЕ УВЕРТЮРЫ

1 июня 1845 г. Глинка пересек границу Испании. Музыкальные намерения композитора были вполне определенными. Еще в апреле писал он Кукольнику из Парижа: «Я решил обогатить свой репертуар несколькими концертными пьесами для оркестра, под именем Fantaisies pittoresques... (Живописные фантазии - фр.) Мне кажется, что можно соединить требования искусства с требованиями века и писать пьесы равно докладные знатокам и простой публике... В Испании примусь за предположенные Fantaisies — оригинальность тамошних мелодий будет мне значительной помощью, тем более что доселе это поприще еще никем не было проходило...». С великим тщанием изучал Глинка в Испании язык и народную музыку. «Работаю руками и ногами, — писал он матери. — Здесь музыка и пляска неразлучны».

АРАГОНСКАЯ ХОТА (1845)

Первое исполнение — 15 марта 1850 г. в Петербурге под упр. Л. Маурера

О том, как возник замысел первой испанской увертюры, Глинка вспоминает в «Записках»: «По вечерам собирались у нас соседки, соседи и знакомые, пели, плясали и беседовали. Между знакомыми сын одного тамошнего негоцианта по имени Феликс Кастилья бойко играл на гитаре, в особенности арагонскую хоту, которую с его вариациями я удержал в памяти и потом в Мадриде, в сентябре или октябре того же года, сделал из них пьесу под именем Capriccio brillante (Блестящее каприччио –итал.), которое впоследствии, по совету князя Одоевскрго, назвал Испанской увертюрой».

Арагонская хота Глинки (такое название закрепилось за этой пьесой) ознаменовала рождение нового жанра европейской музыки — симфонической фантазии на народные темы. Она опирается на две танцевальные мелодии, разработанные с замечательной изобретательностью, в ее построении гибко сочетаются вариационность и сонатная форма.

После импозантного, торжественного вступления, «словно струя фонтана» (выражение Асафьева), с блеском «вырывается» живая тема хоты. Следует эпизод за эпизодом, один другого красочнее, образнее, пластичнее. «Что за прелесть и в обработке гармонической, и в чудных подробностях оркестровки! — писал об этой музыке А. Серов.— Что за огонь, увлечение в целом создании, так и кипящем знойною южною жизнью!»

«ВОСПОМИНАНИЕ О ЛЕТНЕЙ НОЧИ В МАДРИДЕ» (1848)

Первое исполнение — 15 марта 1850 г. в Петербурге под упр. Л. Маурера

Вторая испанская увертюра написана первоначально как «попурри из четырех испанских мелодий». Окончательная редакция относится к 1851 г. Материал же был собран осенью 1845 г. в Мадриде, где, после завершения Арагонской хоты, Глинка продолжал внимательно изучать испанскую народную музыку, а именно напевы простолюдинов. «Хаживал ко мне один zagal (погонщик мулов при дилижансе) и пел народные песни, которые я старался уловить и положить на ноты. Две ламанчские сегидильи мне особенно понравились и впоследствии послужили мне для второй испанской увертюры».

Форма «Ночи в Мадриде» более свободная, чем Арагонской хоты. Это подлинная фантазия, вольное, но органически связное чередование разнохарактерных эпизодов. Музыка вызывает богатейшие зрительные ассоциации, она наполнена воздухом, ощущением дали, пространства. Ярко писал о ней Чайковский: «Сколько теплого вдохновения, раскаленной поэтической фантазии в этом очаровательном произведении! .. И необычайно оригинальная интродукция, рисующая прозрачные сумерки наступающей южной ночи, и страстно увлекательные звуки плясовой, сначала как бы издали раздающейся мелодии, и все эти быстро сменяющиеся эпизоды средней части, в которых так и слышатся таинственный шепот, и поцелуй, и объятия, и опять тишина, и мрак благовонной южной ночи».

ВАЛЬС-ФАНТАЗИЯ (1839)

Эта музыка напомнит тебе дни любви и младости.
М. Глинка

Вальс-фантазия — первый образец русского симфонического вальса, предопределивший многие его черты: задушевный лиризм, высокую поэтичность, щедрый песенный разлив мелодий. Он был сочинен вначале как фортепианная пьеса в одно время с романсом «Я помню чудное мгновенье». Оба произведения вдохновлены сильным, глубоким чувством к Е. Керн.

Первую оркестровую редакцию Вальса осуществил дирижер Герман для исполнения в летних концертах в Павловске (1840 г.). Авторская оркестровка возникла в 1845 г.— Глинка сделал ее для парижских концертов. Парижане восторженно приняли музыку русского композитора. Г. Берлиоз писал о Вальсе как о сочинении «увлекательном, исполненном самого поразительного ритмического кокетства, истинно новом и превосходно развитом», он восхищался «изящной гармонией, прекрасной, чистой, цветистой инструментовкой».

В 1856 г. Глинка переработал музыку Вальса. Она освободилась от подчеркнутой танцевальности, а оркестр стал еще легче и прозрачнее. Теперь в нем все поет: и мелодии, и выразительнейшие подголоски. Мелодий несколько, и все точно соревнуются друг с другом в красоте и поэтичности, выражая разные оттенки единого лирического чувства — от меланхолии до страстного порыва.

УВЕРТЮРА К ОПЕРЕ «РУСЛАН И ЛЮДМИЛА» (1842)

Увертюра к «Руслану» — могучая, светлая, полная жизни и страсти, поэтической глубины и стремительности полета, богатырства и волшебства, здоровья и жизни.
В. Стасов

«Увертюру прямо на оркестр я писал нередко во время репетиций в комнате режиссера», — вспоминает Глинка в «Записках». Композитор остался доволен своей работой. «Летит на всех парусах», — с гордостью говорил он об увертюре, на редкость лаконичной, проносящейся, как вихрь, в едином темпе. Музыка ее воспринимается как своего рода «симфонический конспект» всей оперы, сжатое выражение ее героической жизнеутверждающий идеи. И не удивительно: увертюра основана на важных темах оперы. Короткое и решительное, «как удары кулака» (выражение Глинки), вступление и буйно-радостная главная тема заимствованы из победного финального хора («Слава»). Побочная тема-лирически-восторженная мелодия из арии Руслана в III д. («О Людмила, Лель сулил мне радость»). В разработке появляются странные, пугающие звучания; они сопровождают сцену похищения Людмилы, а перед самым концом увертюры басы грозно произносят угловатую гаммообразную тему Черномора, сметаемую затем стремительной ликующей кодой.

М.И. Глинка. Опера «Иван Сусанин»  
«Иван Сусанин» положил начало русской музыкальной классике, и день 27 ноября 1836 года - день первой премьеры оперы - вошел в историю отечественного искусства как одна из знаменательнейших дат. Работа над сочинениями в «русском роде» для Глинки не была нова. Природная направленность его интересов выразилась уже в ранние годы, это и подражание на медных тазах колокольному звону, и внимательное вслушивание в игру крепостного оркестра. Окончив обучение в Благородном пансионе и обратившись к сочинению, Глинка «много работал на русские темы». Время подтвердило прозорливость Глинки, верность избранного им пути, не утратившего своего значения и сегодня.

Симфонические сочинения:

•  Симфония на 2 русские темы (1834, завершена В. Шебалиным);
•  Арагонская хота (1845),
•  Вальс-фантазия (1845, посл. ред. 1856);
•  Камаринская (1848);
•  Воспоминание о летней ночи в Мадриде (1848, посл. ред. 1851).

В.А. Фрумкин
(Для слушателей симфонических концертов)

Следующая страница: Балакирев Милий Алексеевич