Иоганнес Брамс

ЧЕТВЕРТАЯ СИМФОНИЯ, МИ МИНОР

СОЧ. 98 (1885)
I. Allegro non troppo
II. Andante moderato
III. Allegro giocoso
IV. Allegro energico e passionate
Первое исполнение — 25 октября 1885 г. в Мейнингене

Четвертая симфония — одно из самых совершенных и великих созданий Брамса. Поразительна стройность, мудрая соразмерность этого вдохновенного произведения: оно кажется высеченным из одной глыбы гранита. Слушателя захватывает не только чувство высшей, почти античной красоты, но и ощущение обжигающей жизненной правды. Не забывая о нескончаемом многообразии жизни, композитор стремится подчеркнуть ее серьезные, суровые стороны. Мужественно и просто рассказывает музыка о нравственном долге, железной необходимости борьбы и ее трагических превратностях.

Симфония.начинается необычно: тихий сердечный напев струнных звучит как продолжение ранее начатой душевной беседы. Элегический тон этой темы определяет общий характер I части, в которой есть, однако, и активные призывы, и страстная лирика, и напряженный драматизм. А в заключение главная тема выступает в ярко трагическом освещении, словно предвещая грозные события финала. Раздумчивый монолог валторны открывает П часть, чистую и строгую. Музыка погружается в глубокую, романтически окрашенную созерцательность.

Шумно и весело врывается начало III части — скерцо. Упругая энергия движения, сочные контрасты, забавные неожиданности — все это напоминает бурный уличный праздник. Жизненные противоречия отступили, но последняя часть неумолимо ввергает в самую пучину борьбы: с устрашающей непреклонностью звучит у медных суровая хоральная тема финала.

Когда сочинялся финал, любимым чтением Брамса были трагедии Софокла. Не потому ли столько душевного величия в этой музыке? Скорбью, смятением охвачено сильное, мужественное сердце. Не случайно Брамс обратился к скульптурно строгой старинной форме чаконы: короткая 8-звучная тема становится основой 32 вариаций, с неуклонной последовательностью развивающих главную мысль. В среднем разделе финала вариации далеко уводят от первоначального характера темы, рождая то печальные, то торжественно-светлые образы. И вновь врывается раскаленный поток трагических вариаций.

«Мне кажется подлинно сверхъестественным страшное душевное содержание этой вещи, — писал замечательный дирижер Ф. Вейнгартнер. — Я не могу избавиться от навязчиво возникающего образа неумолимой судьбы, которая безжалостно влечет к гибели то ли человеческую личность, то ли целый народ... Конец этой части... настоящая оргия разрушения...» От элегических настроений 1 части к высокому трагизму финала — таков путь, пройденный музыкой гениальной последней симфонии Брамса.