В.Стасов и русская бетховениана

Черновая нотная тетрадь Бетховена

А. И. Климовский

Выполненное Стасовым описание тетради бетховенских обработок народных песен заложило основу русской текстологической бетховенианы. Сопоставив автограф с упомянутым изданием Шлезингера (вторым, берлинским), Стасов отметил редакторский произвол в последовательности песен и в обозначениях темпа. «В нашем автографе, — писал Стасов, — над № 1 стоит: Andante con molto expression, в берлинском издании: Andante affetuoso; над № 2 у нас: Allegretto grazioso e un poco scherzoso, в берлинском издании: Аllegr[etto] un poco scherzoso; над № 4 к словам: affetuoso assai, Бетховен прибавил карандашом: ed expression, этих последних слов нет в берлинском издании, хотя в этом последнем напечатаны слова sul una corda, прибавленные Бетховеном, также карандашом, в 8-м такте для струнных инструментов. Над № 5-м у нас стоит: Andantino poco Allegretto, в берлинском издании: Andante poco allegretto».

Далее Стасов отмечает изменение в расположении партитуры (голос, скрипка, виолончель, фортепиано в автографе-скрипка, виолончель, голос, фортепиано в печатной версии), склоняясь при этом в пользу варианта, принятого издателем, и констатирует наличие разночтений между рукописным и печатным текстами: «<...> хотя мы не встречаем изменений слишком существенных, но все-таки находим много маленьких неверностей в расположении и написании аккордов; аккомпанемент же виолончели в № 3-м совершенно изменен: только что мы тут не можем предполагать произвола издателя, по должны объяснить эту перемену позднейшим пересмотром корректуры самого Бетховена <...> В настоящем случае мы находим более тонкости и деликатности и первоначальной инструментовке виолончельной партии».

Из неотмеченных Стасовым деталей, характеризующих эту рукопись, укажем на с.1 (левое поле сверху), вычеркнутые композитором обозначения партий, над которыми сделаны новые надписи: вместо Violino написано Voce, вместо Violoncello - Violino, вместо Cembalo — Violoncello.

Вероятно, Бетховен, размещая на бумаге партитуру, привычно разметил поначалу лишь инструментальные партии. Спохватившись, он изменил первоначальную наметку, отдав верхнюю строку вокальной партии.

Обращает на себя внимание имеющееся в партитуре и относящееся к партии фортепиано название «чембало». С одной стороны, в этом могла проявиться давняя традиция — даже Моцарт публиковал свои клавирные сонаты и концерты для клавира с оркестром как сонаты для чембало и концерты для чембало с оркестром. С другой стороны, композитор мог не знать, в какой мере фортепиано вошло в быт жителей Британских островов и именно в качестве инструмента для домашнего музицирования (Бетховен создавал свои обработки для любителей!) получило там признание и распространение. Не предполагал ли Бетховен, что чембало скорее найдется у любителя, нежели фортепиано — инструмент еще новый, молодой, и потому написал в партитуре не фортепиано, а чембало? Наконец, Бетховен мог не знать, каково распространенное название фортепиано в Англии, и потому прибегнул к итальянскому обозначению струнно-клавишных инструментов — чембало.

Нотная тетрадь Бетховена. с.11-13
Песня «The lovely lass of Inverness».
(op.108, №8)

Стасов не расшифровал темповые указания Бетховена к песням № 3 — это Andante teneramente expression (с. 8) — и № 6 — Andante amoroso con moto (с. 17). Не отметил он и встречающиеся в песнях №№ 2 (с. 7) и 6 (с. 17 — 18) указания Бетховена, касающиеся обозначений перехода либо к очередному куплету текста и повторению его музыкального сопровождения — 1 2 3 etc volta (напомним, композитор не имел текстов, отсюда такая неопределенность числа повторов), либо к заключительному ритурнелю - 1'ultima volta. Впрочем, здесь мы предоставим слово самому композитору и процитируем его письмо к Томсону от 17 июля 1810 г.: «Встречающееся в шотландских песнях обозначение 1'ultima volta указывает, что при переходе на нее пропускаются, то есть все такты не играются. Если для Вашей публики это не вполне ясно, то Вам следует прибегнуть к какому-нибудь иному обозначению».

В характеристике памятника Стасов не ограничивается только его текстологическим описанием, но дает и эстетическую оценку имеющимся в тетради сочинениям композитора. Эта оценка неожиданна, но по-своему последовательна. «Как кажется, — пишет Стасов, — шотландские песни были аранжированы Бетховеном только для денег, без особенного вдохновения п страсти, как в большей части прочих его созданий, и мы никак не сможем в этом случае разделять мнения „Лейпцигской музыкальной газеты", ставящей это произведение на значительно высокий пьедестал».

Стасов был не единственным, кто связывал обращение Бетховена к обработке народных песен с соображениями исключительно материального порядка. Аналогичной точки зрения придерживались П. Беккер, Р. Алдрих. Однако, как справедливо указывает 3. Лисса, Бетховен никогда не брался за сулившую выгоду работу, если эта работа не вызывала у него творческого интереса. Так, отвечая 1 ноября 1806 г. согласием на предложение Томсона, композитор со всей определенностью писал: «Я постараюсь по возможности исполнить Ваше желание, чтобы композиции были легкими п приятными, но только в той мере, которая не противоречит возвышенности и оригинальности стиля., выгодно характеризуя, по Вашему признанию, мои произведения, и от которой я никогда не отступлю <...>»

Несомненно, материальная сторона занимает Бетховена, и он многократно и тщательно обсуждает ее с издателем. Однако он всячески подчеркивает и другое. «<...> Будьте уверены, милостивый государь, — пишет он Томсону 23 ноябри 1809 г., — что Вы имеете дело с подлинным артистом, который хоть и любит, чтобы труд его достойно вознаграждался, но еще больше дорожит своею славой художника, а также славой искусства, который никогда не удовольствуется тем, что им уже достигнуто, а постоянно стремится вперед, к новым успехам в искусстве».

Следующая страница: Естественная гармония