Естественная гармония

Черновая нотная тетрадь Бетховена

А. И. Климовский

Да и работа эта по-настоящему захватила Бетховена. «Вы получите шотландские песни, — читаем в письме к Томсону 17 июля 1810 г., — большую часть которых я сочинил con amore [с любовью], так как обработкой этих народных напевов желал засвидетельствовать питаемое мною уважение к английской и шотландской нации». А сборник «Песни разных народов» Бетховен задумал и осуществил по собственной инициативе, без какой-либо предварительной договоренности с издателем. Так что следует согласиться с Й. Шмидт-Гёргом, утверждающим, что обработки народных песен выполнены Бетховеном, «разумеется, не только ради денег на пропитание».

Нотная тетрадь Бетховена. с.14-15
Песня «О, how can I be blithe and glad».
(op.108, №8)

Стасов несомненно прав, когда пишет о Бетховене, что «тема ему служила только первоначальным предлогом, поводом к началу творчества», хотя явно недооценивает творческую заинтересованность композитора в решении специфичности той задачи, за которую он взялся. Но «необходимо было, — говорит далее Стасов, — чтобы слишком узкие условия не связывали его п по рукам, и по ногам и чтоб он не был принужден принять на себя роль музыканта-гармониста, отыскивающего бас к заданной теме и прилаживающего к ней ритурнель». Однако, как указывают современные исследователи, Бетховен был увлечен этой работой, увлечен новой для себя композиторской задачей, которой придавал важное значение.

Коснемся теперь другого критического соображения Стасова. «Что касается до самих мелодий, — пишет он об обработанных Бетховеном напевах, — то они кажутся нам очень подозрительной национальности: либо они прямо принадлежат новейшему времени и столько же национальны в ряду тогдашних мелодий, сколько «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» или «Тройка» и проч. в ряду русских национальных песен, или же если они первоначально и принадлежат древней настоящей Шотландии, то доставлены были Бетховену в переиначенном, значительно модернизированном виде. Характерного, национального мы в них ничего не замечаем».

Ход рассуждений Стасова очевиден. Для него национальна только старинная крестьянская песня, городская же этими свойствами не обладает. В этом — историческая ограниченность стасовского понимапия национального: не случайно он отказывает именно в этом качестве Чайковскому, интонационными потоками творчества которого в первую очередь была стихия городского романса. Поэтому его пассаж в адрес напевов, которые обрабатывал Бетховен, и само их сопоставление по признаку выявленности национального начала с популярными русскими городскими романсами, полны иронии.

Поэтому и в мелодиях, которые обрабатывал Бетховен, Стасову так недостает «своеобразия», если угодно — «непохожести», т. е. тех свойств, которые сохранила старинная русская песня и которые позволяли противопоставлять ее песне городской.

Европа же такого жесткого разделения на крестьянскую и городскую культуру не знала. Потому, быть может, бетховенские обработки народных песен встречали такой энтузиазм у представителей этих народов именно как явление общенациональное. Так, например, в 1814 г. молодой сотрудник Томсона Георг Фаркер Грейхем написал в честь композитора сонет, в котором называл его «чародеем», и это, конечно же, прежде всего следует связать с появлением первых сборников бетховенских обработок.

К этому следует добавить, что то, что могло отвечать представлению Стасова о «древней, настоящей Шотландии», было неактуальным для европейского слухового сознания в начале XIX в. Старинная модальность, архаика — все это вновь было услышано на Западе лишь в ХХ столетии, лишь в наше время обрело художественную и культурную актуальность. Между тем в России эта актуальность сохранялась всегда, и во времена Стасова проблема старинной крестьянской песни приобрела особую идейную наполненность и остроту, что нашло отражение и в приведенных здесь несколько запальчивых его высказываниях.

Другое дело — его предположение о том, что мелодии могли быть доставлены Бетховену в значительно модернизированном виде. Здесь Стасов скорее всего прав. Ведь Томсон, заказывая аранжировки Бетховену, несомненно ориентировался на песни, имеющие популярность в городском быту, этим бытом «отредактированные» и «отретушированные», или, как выразился Стасов, «переиначенные».

Но гораздо важнее другое. Как бы ни был в этих песнях затушеван их национальный характер, Бетховен стремился его почувствовать, выявить. И его интерес к народным напевам, мелодиям носит очень последовательный, принципиальный характер, во многом предвосхищающий отношение к народно-песенному творчеству в ХХ столетии.

Нотная тетрадь Бетховена. с.16-18
Песня «Iхав козак за Дунай».
(op.108, №8)

«Имеется бесчисленное множество гармоний, но только одна из них может соответствовать стилю и характеру гармонизуемой мелодии. Верно передать естественный характер песни, ее простосердечно — это не всегда легко», — пишет он 21 февраля 1818 г. Томсону, и в этих словах — ощущение самоценности материала, с которым он работает, ощущение сложности задачи, ничего общего не имеющей с ремесленной «обработкой сырья» для изготовления «лакомств» к музыкальному времяпрепровождению, озабоченность необходимостью постижения, природы и духа национального характера, в соответствии с которыми только и возможна их подлинно художественная обработка.

Чего стоит, например, в этой связи признание композитора о том, что народные песни «показывают, как естественно могут быть гармонизованы самые некультивированные мелодии». И композитор проявляет к этим «некультивированным мелодиям» жгучий интерес. Так, он обращает пристальное внимание на записи североафриканских фольклорных напевов, сделанные аббатом Фоглером во время путешествия по этим странам. Бетховен не склонен рассматривать «странные» иноземные мелодии как курьез, некое недоразумение — именно таковыми они казались европейскому уху (так, например, воспринимал их Моцарт) — и ощущает их как явление иной культуры. И хотя в творчестве Бетховена «нет и следов знакомства с «ориентальным» фольклором, как нет в нем и ярко выраженного тяготения к локальному колориту, существенный шаг в этом направлении все же сделал именно Бетховен своими обработками народных мелодий, создание которых запечатлела нотная тетрадь композитора.